Албазинская эпопея, часть 1: История рождения и гибели первой русской крепости на Амуре

Данное событие – одна из самых драматичных страниц освоения Дальнего Востока

Картина из Харбинского музея, где изображено, как в 1685 г. маньчжуры увозят пленных албазинцев в Пекин. Фото: из открытых источников

История обороны Албазина была забыта потомками и лишь в последние 30 лет получила новое прочтение. Благодаря работам ученых-историков и археологов, мы по крупицам восстанавливаем события 300-летней давности. О героической истории Албазина в свете новых исторических исследований в рамках проекта “Откуда пошел есть русский Дальний Восток” ИА PrimaMedia рассказал ведущий проекта “Объяснения”, сотрудник ВЦБС Сергей Корнилов.

Никифор Черниговский

Летом 1650 года отряд Ерофея Хабарова пробивался с боями по Амуру, приводя в русское подданство местное население. В сентябре 1650 года отряд дошел до городка даурского князя Албазы, взял его приступом и отправился дальше. Ранее считалось, что острог на этом месте поставил Хабаров, но новые исследования показали, что Ерофей Павлович не стал укреплять Албазин. Более того, в 1651 году, во время второго посещения, опасаясь преследования маньчжуров, с которыми он имел столкновение ниже по Амуру, Хабаров приказал сжечь Албазин и городок опустел.

Новый этап в истории Албазина начался в 1665 году, когда на Амур бежали 84 “воровских казака” под предводительством Никифора Черниговского. “Воровские” не означает, что они были нечисты на руку — в то время так называли бунтовщиков, отказавшихся повиноваться властям.

Никифор Черниговский был ссыльным литвином (подданным Великого княжества Литовского), попавшим в русский плен во время Смоленской войны (1632—1634) между Россией и Речью Посполитой (уния Польши и Литвы). Война закончилась подписанием Поляновского мира, согласно которому состоялся обмен пленными без выкупа и задержания, но часть пленников не захотела вернуться на родину. Среди них был Никифор Черниговский.

В документах Полоняничного приказа (приказ, ведавший делами пленных), он указан, как литвин, но определить его малую родину до сих пор не удавалось. В распросных речах, записанных с его слов, Никифор назван “черкашениным Бряславского повета”. Повет — это административная единица ВКЛ, а “черкашенин” — это житель Чекркасс или шире — запорожский казак. При этом Никифора записали в черниговцы, хотя ни Чернигов, ни Черкассы никакого отношения к Бряславскому повету не имеют. Ныне это территория Витебской области Белоруссии, где в XVII в. находился город Черкавщина. Судя по всему, прозвище Черниговский, ставшее фамилией, было дано ему по ошибке — фамилия Никифора должна быть Черкавский, но по ошибке писарей Полоняничного приказа, он стал Черниговским.  

После крещения по русскому православному обычаю, Никофор был отправлен служить в конный полк из числа иноземцев, расположенный в Туле. В 1635 г. он женился на Анне Дубовской, падчерице другого литвина, попавшего в плен и оставшегося в России, Петра Дубовского. Летом 1635 г. Никифор и еще семь литвинов бежали, были пойманы и допрошены. Причиной побега назвали низкое жалованье, которого не хватало на пропитание семьи. После этого случая жалование в полку было увеличено, но беглецы были наказаны и в 1636 году сосланы в Сибирь.

Карта. Фото: из открытых источников

В 1637 году Никифор Черниговский с женой прибыли в Енисейский острог, где прожили 12 лет. В одной из челобитных, Никифор так описал свою жизнь в Енисейске: “Служил… всякие государевы службы, на Байкал ходил по соболиной ясак, и из тех ясашных зборов прибыль чинил. И под Ленской волок… ходил для ясашного збору”, т. е. работал сборщиком ясака (дани) с местного населения. Служба эта была трудная и опасная — ясачник должен был быть, с одной стороны, хорошим дипломатом и обладать даром красноречия, чтобы убеждать население переходить в русское подданство и платить ясак русскому царю, с другой, иметь талант в боевом искусстве, поскольку сбор ясака зачастую сопровождался сопротивлением и восстаниями.

В 1649 году Никифор Черниговский был переведен из Енисейска в Илимск, где продолжал служить сборщиком ясака. К этому времени у него родились три сына — Федор, Анисим и Василий, и дочь Пелагея. Летом 1653 года здесь произошло событие, которое, похоже, повлияло на его дальнейшую судьбу. Из Илимска бежали на Амур промышленники и крестьяне плотники под предводительством Проньки Кислого, а вслед за ними служилые люди Верхоленского острожка под предводительством Васьки Черкашенина. Оба побега были удачными и позже беглецы влились в Амурское войско Онуфрия Степанова.

Летом 1655 года случился еще один побег с реки Лены в Даурскую землю во главе со служилым человеком Верхоленского острога Михаилом Сорокиным. Бежало несколько сотен человек (источники называют разные цифры — от 200 до 300 человек). Сам Никифор Черниговский рассказывал:

“В нынешнем [1655] году, на весне, как побежали воры, изменники, верхоленские служилые люди Мишка Сорокин, Федька Краснояр с товарищи… А меня, Микифорка, те воры искали и хотели убить досмерти, и в воду посадить [утопить]. А женишко мое и детишка хотели с собою воровски взять в Даурскую землю. И я от тех воров жил в побегах…”

С 1655 г. Никифор с женой и детьми проживал в Киренске, где был назначен казачьим пятидесятником, а в 1656-1657 гг. ездил в Москву с “соболиной казной” и привез обратно денежную казну — жалование государевым людям. К 1665 году Никифор дослужился до приказчика Верхне-Вилимской волости Илимского уезда. Казалось бы, карьера у Никифора Черниговского удалась, но дальнейшие события полностью поменяли его жизнь и жизнь его семьи.

Преступление и наказание

Илимский воевода Лаврентий Обухов слыл крутым нравом и прижимистостью. Он вогнал илимских крестьян в долги, забирая у них весь хлеб и выдавая по собственному разумению, под разорительные проценты. Крестьяне написали челобитную и отправили в Москву, но Обухов ее перехватил, приказал жалобщиков бить смертным боем и заключил в тюрьму. Последующие челобитные воевода тоже перехватывал и жестоко наказывал жалобщиков.

В 1664 году от распоясавшегося воеводы пострадала семья Никифора Черниговского. В челобитной, которая также не дошла до Москвы, описано, как “воевода Лаврентий Обухов, приехав на Киренгу [г. Киренск] своим воровским умыслом”, положил глаз на попадью Пелагею, жену попа Фомы Кирилова и “выслав его, попа, с Киренги… изнасильничал сильно жену его… блудным грехом”.

Пелагея Никифоровна Кирилова, которую изнасиловал Обухов — дочь Никифора Черниговского. Челобитная об этом преступлении воеводы Обухова была составлена, но то ли не отправлена, то ли перехвачена его людьми. Никифор, разуверившись в том, что справедливости и наказания воеводы можно добиться правдой, организовал против него заговор, собрав вокруг себя врагов Обухова, которых он нажил немало.

Албазино, вид во время археологических раскопок 1990-х гг. Фото: из открытых источников

Весной 1665 года воевода приехал в Киренск с семьей, дворовыми и служилыми людьми на традиционную ярмарку. Здесь он проверял дела приказчиков, разбирал судебные дела, делал покупки. В Киренске тайно собрались участники заговора, коих было полтора десятка человек, но история сохранила имена десяти: Никифор Черниговский с тремя сыновьями, служилый человек Федот Лукьянов, плотник Ярофей Творогов, отставной казак Федор Давыдов, крестьяне Михаил Еремеев, Михаил Сапожник, Оска Подкаменный.

28 июня 1665 года заговорщики подкараулили воеводу, который со своей свитой, шел на дощаниках (грузовых лодках) по реке Лене, на обратном пути у острова между Киренском и деревней Кривая Лука и взяли лодку воеводы на абордаж. Дощаник крюками подтянули к острову и стали стрелять из пищалей. Воевода бросился в воду, где его догнали на лодке и закололи копьями. Впоследствии этот остров получил имя Обухов. 

После убийства воеводы заговорщики захватили его дощаники с грузами и товарами, погрузили на них свои семьи, а также всех желающих отправиться с ними на Амур, о котором ходили легенды, как о “реке богатой и хлебной”, и отправились в путь. Всего с Никифором Черниговским в побег пустились 84 человека: казаки, служилые люди и пашенные крестьяне. На общем сходе ватаги атаманом был выбран Никифор Черниговский.

Воровской острог

Летом 1665 года Черниговский сотоварищи прибыли в Албазин, поставили там острог, а в следующем году установили связь с Нерчинским воеводой Ларионом Толбузиным, о чем тот сообщал в Москву:

“В прошлом, великие государи [1666] году, сентября в 28 день, писал ко мне из Албазинского острогу приказной человек Микифорко Черниговской: поимали де оне в Албазинском остроге тунгуса оленного Контагирсково роду и взяли де у нево сына в аманаты [заложники], и ясака на вас, великих государей, взяли 19 …соболей. И хлеб де в Албазинском остроге, рожь и ячмень, и пшеница, родился добр… А в нынешнем, великие государи, году в Албазинском остроге собрано на вас ясачные соболиные казны 45 соболей. А кругом де Албазинского острогу оленных тунгусов много и даурские люди живут близко. А в Албазинском остроге служилых людей мало, пороху и свинцу, и пушек нет. А ясачные люди сказывают велят жить с великим береженьем, что будут де богдойские и даурские люди в Албазинской острог войной идти…”

Из документа следует, что в 1666 году албазинцы обложили ясаком местное население, завели пашню и сняли первый урожай. Создалась уникальная ситуация. Согласно доносам из Илимска, черниговцы совершили преступление и должны были понести наказание, а Нерчинский воевода Толбузин не только установил с ними связь, но и завел тесные отношения. Он отправил в Албазин пашенных крестьян с лошадьми и коровами и затем получал от Черниговского не только ясак для Москвы, но и хлеб для Нерчинска.

Щекотливость ситуации усугублялась тем, что в Илимском остроге Черниговского и его людей называли не иначе, как “воры”, у Толбузина же они — “служилые люди”, а Никифор — “приказной человек”, т. е. приказчик, состоящий на государственной службе.

Албазинский острог — реконструкция. Фото: из открытых источников

Черниговцы не были первыми беглецами. Прохор Кислый и Василий Черкашенин, бежав на Амур, по дороге грабили крестьян, торговых людей и даже убили несколько человек. Были и другие побеги. Через некоторое время “воры” начинали собирать ясак, отправляли его воеводам и писали челобитную о том, что служат государю без хлебного и денежного жалованья. Грехи им прощались, выдавалось жалованье и “воры” становились “государевыми людьми”. Но случай с албазинцами был исключительным — убийство воеводы было не просто преступлением, а покушением на власть.

Царь Алексей Михайлович заочно приговорил Черниговского с товарищами к смертной казни, но Нерчинский воевода продолжал поддерживать “воровской острог”. Это тем более удивительно, что основание поселений, без согласования с Москвой, было настрого запрещено, но в сложившейся ситуации, власти сделать ничего не могли, тем более, что Албазинский острог после гибели отряда Онуфрия Степанова превратился в форпост России на Амуре.

В 1669 году в Нерчинск, на смену Лариону Толбузину прибыл боярский сын Данила Аршинский и продолжил укреплять отношения с “воровским острогом”. Албазинцы собирали с местных племен ясак и регулярно отправляли его в Москву. В результате, через 10 лет после убийства воеводы Обухова, в 1675 году царь Алексей Михайлович простил черниговцам их прегрешения и утвердил основание Албазинского острога. В том же году Никифор Черниговский скончался и был похоронен на Албазинском погосте.

Все кто ждет победы переходим на сайт ПЕРЕЙТИ

Первая осада Албазина

С момента основания Алабазинского острога вплоть до 1680-х гг. китайцы не тревожили русскую крепость, поскольку в это время династия Цин была занята усмирением непокорного юга, поддерживающего свергнутую в 1644 году династию Мин. Но как только маньчжуры разобрались со своими противниками в империи, они озаботились северной границей, где появились и проявляли необычную активность русские или, как они их называли, “рыжебородые варвары”. 

Основной военной базой в северной Маньчжурии стал Гирин, получивший статус города в 1674 году. Гирин стоит на реке Сунгари, по которой можно легко добраться до Амура, поэтому здесь началось строительство флотилии для переброски войск и грузов. 45 мастеровых и 250 матросов в короткий срок построили 30 военных и 80 грузовых судов для переброски войск. Гирин целенаправленно готовился для боевых действий против русских.

Весной 1681 года к Албазину прибыл отряд цинских войск, который потребовал объяснений по поводу строительства в устье реки Зеи русского острога. На переговорах с китайцами десятник Юрий Лабой объяснил, что местное население на реке Зее признало русское подданство и платит ясак России. В ответ маньчжуры объявили бассейн Зеи своей исконной территорией и потребовали вывести оттуда русских людей, угрожая войной. В это время на Зее стояло уже три русских острога: Селемджинский, Солонский и Верхне-Зейский.

Печать Албазинского острога. Фото: из открытых источников

В 1682 году отношения между Россией и Китаем обострились. Россия учредила Албазинское воеводство, направив в Албазин воеводу Алексея Толбузина с отрядом в 300 человек, а китайский император дал поручение фудутуню (губернатор) Маньчжурии Лантаню и фудутуню Гирина Пэнчуню разработать план вытеснения русских из Приамурья.

В ноябре 1682 года Лантань с небольшим конным отрядом побывал вблизи Албазина, где объяснил своё появление охотой на оленей. Русские и маньчжуры обменялись подарками. По результатам рекогносцировки Лантань составил доклад об организации военной экспедиции против Албазина, деревянные укрепления которого он оценил как слабые.

В марте 1683 года император Канси издал ряд указов по подготовке военных действий на Амуре. Летом 1683 года Лантань с флотилией прибыл на Амур, окружил близ устья реки Зея струги русского отряда Григория Мыльника (70 человек) и заставил сдаться. После этого русские оставили без боя Долонский и Селемджинский остроги, укрепившись в Верхне-Зейском, где оборонялись до февраля 1684 года, но вынуждены были сдаться, чтобы не погибнуть голодной смертью за полным отсутствием продовольствия. 20 защитников острога были вывезены в Китай. Летом 1684 года маньчжуры основали при слиянии Зеи и Амура крепость Айгун, чтобы предотвратить возвращение русских на Зею.

10 июня 1685 года флотилия с крупными силами цинской армии (по китайским данным — 3 тысячи, по русским — 5 тысяч человек) подошли к Албазинскому острогу. В это время к острогу пришли плоты с русским подкреплением из деревень в верховьях Амура. Маньчжуры обстреляли плоты и захватили в плен около 40 человек крестьян с семьями.

Пять дней цинские войска строили вокруг Албазина осадные сооружения и позиции для артиллерии. Напротив северной стены были установлены мощные, ломовые пушки и когда 15 июня начался штурм, эти пушки проломили бревенчатые стены Албазина. По словам очевидцев, бывали случаи, когда китайские ядра пролетали город насквозь, пробивая северную и южную стены. В результате вспыхнувших пожаров в Албазине сгорели хлебные амбары и церковь. Из трех русских пушек одна была выведена из строя. Всего от артиллерийских обстрелов погибли около 100 человек из 450 защитников крепости.

Маньчжурская осадная пушка. Фото: из открытых источников

В это время из Нерчинска на помощь Албазину шел отряд в 100 человек с двумя пушками, а также спешил отряд из западно-сибирских острогов под командованием Афанасия Бейтона (600 человек), однако в Забайкалье он ввязался в бои с монголами и подкрепление опоздало. Ранним утром 16 июня цинские войска начали общий штурм. Защитники крепости не давали маньчжурам преодолеть окружавшие крепость ров и вал и забраться на полуразрушенные укрепления. Вечером маньчжуры отступили. Лантань отдал приказ готовить новый штурм и ночью маньчжуры завалили крепостной ров хворостом. Отогнать противника от стен албазинцы уже не могли, так как у них подошли к концу запасы пороха.

Воевода Толбузин обратился к Лантаню с предложением вывести гарнизон и жителей из Албазина в Нерчинск. Цинское командование настаивало на уходе русских в Якутск, считая, что Нерчинск также находится на маньчжурских землях, однако Толбузину удалось настоять на отступлении вверх по Амуру, что было гораздо предпочтительнее, чем переход через горный хребет в Якутию. 26 июня 1685 г. русские беспрепятственно покинули город и двинулись на запад. Лантань уничтожил строения Албазина и отошел к Айгуну. Там был оставлен гарнизон в 500 человек, остальные цинские войска ушли в Гирин.

Пленные русские, 45 человек с семьями (видимо те, кто был пленен перед осадой) были увезены в Пекин. В конце 1685 г. пленники “были приняты ласково благодушным богдыханом, которому лестно было похвалиться перед народом такими отчаянными храбрецами”. Из них была сформирована Русская сотня маньчжурской гвардии. Албазинцы были поселены в северо-восточной части китайской столицы, у городской стены, где им выделили казенные квартиры, денежное содержание, рисовые пайки и наделы пахотной земли. Китайские власти предприняли ряд мер по ассимиляции русских, дав им в жены китаянок, однако не вторгались в их духовный мир: албазинцы остались православными. Окормлял их священник Михаил Леонтьев, также попавший в плен. В Пекине до сих пор существует православная община потомков русских пленников, которые до сих пор называют себя “албазинцами”.

Осада Албазина. С китайской гравюры ХVII в. Источник — Библиотека конгресса США. Фото: из открытых источников

Восстановление Албазинского острога

В начале июля 1685 г. в Нерчинске собрались отступившие албазинцы, и прибывшее, наконец, подкрепление. Албазинский воевода Алексей Толбузин при поддержке нерчинского воеводы Ивана Власова немедленно предпринял шаги по восстановлению крепости. Уже в середине июля был послан разведывательный отряд в 70 казаков на пяти стругах во главе с десятником Яковым Телицыным, который убедился, что цинские войска покинули Албазин и даже не уничтожили посевы вокруг острога.

На пепелище Албазина казаки захватили языка — китайца Ван Цзы-ся, из допроса которого узнали, что отец юноши был рулевым на маньчжурском судне, но был казнен за то, что посадил его на камни. Опасаясь за свою жизнь, Ван Цзы-ся дезертировал из армии и скрывался на развалинах Албазина. Он сообщил Телицыну, что маньчжурские войска в срочном порядке покинули Албазин в связи с восстанием в Китае и необходимостью его усмирения.

7 августа отряд Телицына вернулся в Нерчинск и доложил Власову и Толбузину обстановку. Воеводы сразу начали отправлять в Албазин русские войска. Вперед был выслан конный отряд во главе с Бейтоном численностью в 198 чел., за ним выдвинулся Толбузин с отрядом в 316 чел. На вооружении отряда было шесть пушек, 160 ядер, 100 пищалей и 50 бердышей.

Находки Албазинской археологическойэкспедиции, 2000-е гг.. Гвозди, наконечники копий, пушечные ядра. Фото: из открытых источников

27 августа Толбузин достиг Албазина. Работы по возведению новой крепости начались немедленно. Крепость строилась в виде прямоугольника, вытянутого вдоль Амура. Крепостные стены возводились из бревен в два ряда, между которыми засыпалась земля. Двойные стены возводились в 1,5 сажени (3,2 м) в высоту и 4 сажени (8,6) в ширину. Стена вдоль амурского берега была усилена башней, чтобы препятствовать подходу неприятельских судов. К началу 1686 г. в Албазине насчитывалось 725 чел. и еще 440 чел. было размещено в ближайших острогах.

Маньчжуры в Айгуне вскоре узнали о возвращении русских в Албазин. Об этом было доложено императору, но Канси не поверил сообщению: “Ознакомившись с докладом Сабсу [командир отряда в Айгуне] император решил, что доклад основан на слухах и Сабсу не посылал людей для разведки положения в Албазине…” Поэтому войска было решено не посылать, а получить более точные сведения. Осенью 1685 г. Толбузин сообщал Власову об активности разведки противника — маньчжурские конные отряды неоднократно подходили к городу и совершали нападения, с целью захватить языка. Толбузин приказал патрулировать окрестности Албазина конным караулам.

2 октября 1685 г. русский караул вступил в бой с разведотрядом противника. На помощь ему пришел казачий отряд в 100 чел., но не смог догнать отступивших маньчжуров. 14 октября маньчжуры напали на Покровскую слободу близ Албазина, где перебили часть крестьян и сожгли запасы зерна.

В начале ноября Бейтон с 200 казаками настиг маньчжуров у Монастырской заимки, нанес им поражение и захватил табун лошадей. 26 ноября маньчжуры подошли к Шингаловской заимке, захватили пленных и ушли, хотя Бейтон преследовал их двое суток. В декабре 1685 г. от захваченного казаками “языка” стало известно о намерении маньчжур вновь осадить Албазин.

Фундамент деревянного сооружения в Албазине. Археологическая находка, 2013. Фото: из открытых источников

24 февраля 1686 г. Бейтон во главе отряда из 300 казаков в районе реки Кумары столкнулся с дозором цинских войск в 40 чел. В результате ожесточенной схватки 30 цинских солдат и 7 казаков погибли. Русские захватили языка, который подтвердил сведения о подготовке маньчжурами нового похода на Албазин.

О второй осаде Албазина читайте в следующем материале проекта “Откуда пошел есть русский Дальний Восток”.