Что заставило людей осесть: израильские ученые предложили решение неолитической головоломки 

Где-то более 20 000 лет назад пришелся пик последнего ледникового периода. И после миллионов лет комфортной жизни в качестве охотников-собирателей, когда отступили великие ледяные щиты, человечество совершило роковой поворот. Правда, Homo sapiens существует всего около 300 000 лет (максимум), но мы произошли от предков, занимавшихся охотой и собирательством. Внезапно мы перестали это делать и изменили стратегию.

Ученые до сих пор спорят о том, является ли отказ от охоты-собирательства и оседлость прорывом единственного в своем роде вида или фатальной ошибкой на планетарном уровне. Как бы то ни было, когда ледники в значительной степени исчезли, после миллионов лет эволюции наших предков и нас как охотников-собирателей люди внезапно перестали кочевать, осели и начали заниматься сельским хозяйством.

Этот процесс вольно называют неолитической революцией. Много вопросов задают по этому поводу.

Широко распространено мнение, что неолит возник в разных местах и в разное время, но все с последнего ледникового периода. Это вызывает вопросы. Если человеческий мозг не изменился за 200 000 лет, то почему это культурное изменение внезапно возникло спонтанно по всему миру (хотя и с разницей в несколько тысяч лет здесь или там)? Почему он впервые появился на Ближнем Востоке и в Китае? Что особенного было на Ближнем Востоке и в Китае? Что спровоцировало этот поворот?

Многие пытались ответить на эти вопросы, но до сих пор это приводило к противоречивым теориям, которые, как правило, исключали друг друга, каждая из которых надеялась положить конец спорам. Изменение климата открыло новые горизонты! Мы развили новую морщину в коре головного мозга! Наше социальное развитие впервые оказалось соизмеримым с климатическими условиями, удобными для выращивания! Это был Бог! Это были инопланетяне!

Общим для всех этих объяснений является то, что они неубедительны, говорит профессор Гонен Шарон, соавтор статьи, опубликованной в журнале Королевского общества Philosophical Transactions B, с ведущим автором профессором Айелет Шавит из колледжа Тель-Хай, Западная Галилея. Они не отвечают ни на один из этих вопросов, которые в любом случае невесомы.

То, с чем борются Шавит и Шарон, — это совершенно другой вопрос: не почему, а как вообще произошла неолитическая революция.

Загвоздка в том, что на индивидуальном уровне это, вероятно, ухудшило жизнь. Фермеры должны были работать от рассвета до могилы и сталкивались с большим риском и неопределенностью, чем бессвязные охотники-собиратели, говорит Шарон.

Кроме того, дело не в том, что люди обязательно объединяются в братские дружеские отношения. Переход к все большей и большей деревенской жизни означал социальное расслоение и новые социальные механизмы, чтобы справиться со всем этим. Тем не менее, кажется, что соседи по крайней мере в одной густонаселенной древней деревне — Чатал-Хююк в Турции 9000 лет назад — терпеть не могли друг друга. 

Итак, если быть фермером не так вдохновляюще, то как человечество в целом отказалось от относительно беззаботной кочевой жизни в пользу оседлости и труда, отказавшись от свободы просто встать и побродить ради горя из-за голодной пшеницы и тлей? Вот в чем вопрос.

Шавит и Шэрон тоже не отвечают на этот вопрос. Что они делают, так это предлагают совершенно новый способ изучения неолита — не с высоты сегодняшнего дня, оглядываясь назад, а в эволюционных терминах, используя модель, полученную из переходов на новые уровни индивидуальности.

Что такое новый уровень индивидуальности? Например, переход от одноклеточных организмов к многоклеточным или от одиночного к семейному образу жизни. Израильские исследователи предлагают сосредоточиться не на страдающем индивидууме, а на динамическом процессе формирования групп: индивидах, которые отказываются от силы индивидуальности в обмен на то, чтобы стать «более крупным делом» на более высоком уровне культурной организации, объясняет Шарон.

Во-первых, давайте различать неолитическую и сельскохозяйственную революции, согласно Шавиту и Шарону, потому что в последние годы стало ясно, что поселение и даже монументальное строительство предшествовали сельскому хозяйству на тысячи лет.

Итак: Сельское хозяйство возникло как стратегия существования около 11 500 лет назад на Ближнем Востоке и в Китае, и несколько позже мигрировало в Европу (еще позже оно возникло независимо в Америке). Некоторые израильские археологи утверждают, что земледелие возникло около 23 000 лет назад на месте Охало II, на южном берегу озера Кинерет, но не все согласны с тем, что первые удары по земледелию имеют значение.

Около 15 000 лет назад мы находим натуфийцев, осевших и строящих каменные дома в средиземноморской климатической зоне современных Израиля, Ливана и Сирии. К 12 000 лет назад на юге Турции были построены монументальные «ранние храмы» Гёбекли-Тепе и Карахан-Тепе (и многие другие) — и все это было сделано охотниками-собирателями, а не ранними садоводами.

Натуфийцы продемонстрировали ряд поворотных моментов. Насколько известно, эта культура была первой в этих краях, где из костей изготавливали прекрасные рыболовные крючки. Они были полу- или, может быть, полностью оседлыми, строили первые каменные дома и хоронили своих мертвецов под полом. У них были домашние собаки, что является ранним возможным свидетельством шаманизма. Натуфийцы пекли самый ранний известный хлеб 14 400 лет назад (лепешки, но все же). 

Шавит и Шарон определяют неолитическую революцию как включающую в себя сельскохозяйственную революцию. Это кардинальные изменения в состоянии человека от небольших групп собирателей и охотящихся собирателей и т. д. до оседлых больших и социально сложных групп, из которых выйдут первые земледельцы, дополненные одомашненными травоядными и даже кошками.

«Неолит — это гораздо больше, чем земледелие», — объясняет Шэрон. «Сельское хозяйство было частью неолитической революции, но переход к неолиту полностью изменил то, как люди смотрели на мир». Изменения уже происходили, тогда земледелие стало методом, который экономически способствовал развитию современной цивилизации: численность населения увеличилась, последовало социальное расслоение, создалось и увеличилось богатство; и возникла частная собственность.

Неужели все согласны с тем, что земледельческая жизнь была более тягостной, чем кочевая? Ну, не совсем, но широко признано, что это более рискованно, говорит Шавит. «Чтобы заниматься сельским хозяйством, нужна гораздо большая семья, а теперь не только вы, но и вся семья в опасности, если пройдут дожди», — отмечает Шавит.

Так как же неолит охватил все человечество? Через процесс трех эволюционных этапов: координация между людьми; затем появление взаимного сотрудничества; и, наконец, создание совместных сообществ, предлагают Шавит и Шарон.

Суть в том, что, хотя сообщества сотрудничества возникли в результате явно случайного процесса, однажды возникнув, они обязательно укоренились.

«Эволюционный механизм предполагает, что люди начали группироваться; повышена сложность; население росло; люди начали успокаиваться, и в какой-то момент сложность общественной организации достигает ситуации, когда не нужны большие перемены, чтобы довести дело до грани», — говорит Шарон.

Пара лет засухи, один очень волевой лидер с манией величия и вот общество переходит на более высокий организационный уровень. 

Так или иначе, натуфийцы в доисторической долине Израиля Хула считаются одними из первых поселенцев, т. е. неолитических революционеров в этом регионе, демонстрирующих всю гамму современной цивилизации от костяных рыболовных крючков до шаманизма.

Итак, что мы имеем? Возможно, это так: наша собственная биологическая и культурная эволюция, наряду с экзогенными географическими и климатическими ограничениями, создала процесс, который заставил современных людей координировать свои действия, а затем сотрудничать, а затем сотрудничать, что могло привести к возникновению социального узкого места. В какой-то момент, даже если вы не хотите быть фермером, вы уже не можете повернуть назад, резюмирует Шавит.

«Это процесс, который привел вас туда, это не конечная точка, когда парень говорит: «Было бы здорово иметь поле». Вы руководствуетесь культурным процессом. Мы описываем, как отдаленная координация, а затем более тесное и интенсивное индивидуальное сотрудничество может привести к коллективному сотрудничеству, после чего цена возврата становится слишком высокой».

Согласно этому мышлению, для объяснения неолитической революции не требовалось какого-то конкретного заметного триггера. Не обязательно изменение климата и не бог бури. «Мы предполагаем, что если мы исследуем процессы взаимодействия, нам не нужен драматический триггер или событие», — добавляет Шавит. С социальной сложностью приходит иерархия, и все, что нужно, это шаман или король, чтобы отдавать приказы.

«Вы рождаетесь в этой социальной структуре. Дело не в том, что вы обязательно хотите делать что-то из этого», — говорит Шавит. «Но это становится частью вашего долга, вашей роли; вы не можете представить себя без него. От независимых охотников-собирателей мы получаем иерархическую группу, и нельзя просто сказать «нет». Весь неолит мог быть связан с этим».